СВОЕЮ ЖИЗНЬЮ ЗАПЛАТИЛ ТЫ ЗА СЧАСТЬЕ СВЕТЛОЕ ДЛЯ НАС

Яркое, майское утро радовало теплым солнечным светом, погода словно понимала, что день необычный, к нам пришел великий праздник Победы. Узкую дорогу обступал дремучий лес: березы, сосны, ели, осины густо теснились на обочинах глинистой грунтовки. За окном мелькали лесные деревушки из трех – пяти домов, лесопилки, огромные штабеля спиленного леса. Хотелось все разглядеть, запомнить, но как только появлялся очередной указатель, замирало сердце. А вдруг это та самая деревня Шуваево, в которую мы спешим?

Мало кто из нашей семьи мог предположить, что затерянная в дремучих тверских лесах деревенька, станет для нас такой близкой, родной, а ее жителей мы будем считать земляками.

В таком же небольшом хуторке Иголинском, но только в степном казачьем краю, Алексеевском районе Сталинградской области до войны жил Яков Иванович Семин со своим семейством: женой Ульяной Ивановной, дочерью Александрой, годовалым сынишкой Ванькой. Особым богатством похвастаться не могли, но горя не мыкали. Сам хозяин имел для здешних мест ремесло редкое, а потому востребованное. Был он хорошим мастером по ремонту ветряных и водяных мельниц. Деньгами особенно не сорил, но мука в доме была всегда. А в те годы не каждая семья хлеба досыта ела. Сначала жили в хуторе Соловьи, потом перебрались в Иголинский, поближе к матери и братьям.

Черным крылом накрыла прихоперские хутора и станицы весть – война. Словно умелый, рукастый пахарь перепахала она судьбы людские на «до» и «после». Каждый день в казачьи дворы несли повестки, тревожное слово «мобилизация» било, словно набат. Собрав нехитрый вещмешок, покидали свои дома кормильцы, позвала их родина — матушка на защиту. И никто из них не знал, суждено ли вернуться к родному порогу, обнять жену, прижать к себе своих детей, захлебнуться от радости вольными, совсем не солдатскими слезами.

В последний день июня 41 года окинул прощальным взглядом свое подворье, утопающую в зеленых садах хуторскую околицу, и Яков Семин. Ушел, и словно не было его на свете, 28-летнего красавца, с лучезарной, чистой улыбкой. Осталась только единственная фотография, которую к счастью, сберегли как самую ценную реликвию.

- Мне тогда было четыре года, – не пряча слез, вспоминает его дочь, моя мама Александра Яковлевна. — Одно запомнила, отец куда – то собирается, поставил на приступку печки сапог и начищает его щеткой. И улыбку на лице помню. А больше ничего. Мама говорила, что он хороший был, добрый, никогда нас не обижал, жалел.

До 1942 года от него не было никаких известий, ни одного письма, ни одной мало-мальской весточки, но в конце зимы пришел казенный конверт, а в нем извещение, что ваш сын, муж, отец пропал без вести. Где и при каких обстоятельствах, — о том бумага умалчивала. Конечно, были слезы, бессонные ночи, тоска по родному человеку, но в сердце жила надежда. Тем более слухи о том, что после таких вестей, и даже после черных похоронок, солдаты объявлялись живыми, в ту пору блуждали по всей округе. Часть из них была правдой, что — то придумали, но не со зла, очень хотелось в те лихие времена верить в чудо. Ждали и Семины.

Сразу после войны хуторянин, приехавший с Карповской мельницы, огорошил вестью: мол, видел он человека, который сказал, что встречал Якова уже после войны. Нашли того, кто был на мельнице, но он наотрез отказался от своих слов. Трудно сказать, кому и зачем нужно было пустить этот слух. Хорошо помню, как бабушка Ульяна часто повторяла, что зря они уехали из Соловьев, большинство мужиков из этого хутора домой вернулись, а вот иголинских выбили почти всех.

А еще в самом конце войны увидела Александра сон. Будто выходит отец на улицу и вдруг перед ним разверзается земля, он падает в эту пропасть, а земля снова смыкается над ним. Матери про сон долго не рассказывала, а когда не вытерпела, Ульяна долго молчала, не проронив ни слезинки, тихо молвила «Сон вещий, тем более детский. Погиб наш Яша. Знать бы где, хоть на могилку посмотреть».

Когда еще была жива бабушка, а я уже ступил на журналистскую тропу, она попросила сделать запрос о судьбе деда. До этого наш сосед Антон Фадеевич Фадеев, разыскивая своего отца и братьев, по просьбе мамы отправлял запрос и на Якова Ивановича. И ему, а потом и мне, пришли стандартные бумажки. Дословно не помню, но сообщали, что при проведении крупных войсковых операций, Красная Армия несла большие потери, и судьба многих солдат была неизвестна, а проще говоря, убитыми их никто не видел. Но в 2015 году, благодаря огромной помощи сотрудницы Новоаннинского краеведческого музея Ольги Солоповой, которая сделала много запросов, удалось выяснить, что наш родной и близкий человек не исчез бесследно, а похоронен в братской могиле деревни Шуваево Селижаровского района Тверской области.

И вот мы в дороге, более тысячи километров уже позади. Обычный дорожный указатель «Шуваево», а сердце стучит все громче и громче, охватывает необъяснимое волнение. Пристально вглядываемся в скромные деревянные дома, удивляясь, суровой, но по — своему прекрасной природе. Вот небольшой сельский клуб, а за ним белеет обелиск, на остроконечной вершине которого словно капля крови — красная звезда. Какие — то 50 метров даются с трудом, и именно тогда поняли, что вот она, долгожданная встреча, на которую надеялись, ее ждали многие из нашей семьи. Не всем довелось. Уже нет бабушки Ульяны, дяди Ивана… Но на эту встречу приехал я, внук солдата, моя супруга Людмила Александровна, теперь тоже внучка.

За небольшой оградкой, аккуратные могильные плиты. И сразу слева от входа, на первой из них видим надпись: Семин Яков Иванович. Никогда и никакими словами мы, да, впрочем, и любой другой на нашем месте, не сможет описать состояние, в котором пребывали эти несколько минут. Об этом не пишут, эти чувства надо пережить, пропустить через себя боль и скорбь, тихую радость от того, что встретились. Мы отдали этот долг от всех нас, кто ждал и не дождался, кто живет и помнит сейчас.

У братской могилы нас встретила директор местной школы Наталья Николаевна Кожекина. Эта обаятельная, радушная женщина уже совершила в своей жизни подвиг. Это, благодаря ей, ее коллективу, собран уникальный материал, рассказывающий о кровопролитных боях за Шуваево и его окрестности. Столь кропотливая работа способствовала ни одной такой встрече, как наша.

До начала митинга еще есть время, и Наталья Николаевна ведет нас к полотну железной дороги.

- Железнодорожная станция играла большую роль в боевых действиях, поэтому ее очень сильно бомбили, – говорит Наталья Николаевна. – Видите эти глубокие ямы? Это воронки от авиабомб. Их никто не засыпал, они свидетели тех страшных дней.

Архивная справка: «В первой половине января 1942 года 334 -я стрелковая дивизия 4 й ударной армии, отгоняя захватчиков от Москвы, вплотную подошла к деревне Шуваево и ее окрестностям. В полосе наступления дивизии оборонялись подразделения 453 – го немецкого пехотного полка. Глубина обороны составляла до 10 километров. Кроме того, позиции немецких войск были стратегически верными. Деревня располагается на двух холмах, они сильно осложняли наступательную операцию. Пять дней при неблагоприятных погодных условиях, отсутствии связи, боеприпасов, фуража, продуктов, активном сопротивлении врага, бойцы пытались овладеть Шуваево. Главной ударной силой в этих кровопролитных боях стал 1124- й стрелковый полк, в котором с высокой долей вероятности сражался и наш Яков Иванович. Вот строки из боевого донесения: «Противник перед фронтом дивизии упорно сопротивляется в Шуваево и близлежащих населенных пунктах, одновременно подбрасывая из района Селижарово резервы и контратакуя наши части в Шуваево, желая во что бы то ни стало удержать деревню, как дорожный узел. 1124 –й стрелковый полк подвергся сильному обстрелу из дотов и дзотов, понеся потери, после перегруппировки решено было атаковать и уничтожить этот узел сопротивления противника, как стоящий на узле дорог. Весь опорный пункт Шуваево сильно укреплен. В деревне сосредоточены два батальона пехоты с танками. В 20:00 11 января были предприняты ночные атаки. После атак полк овладел частью Шуваево, но под активными действиями противника и сильным воздействием огня из дотов и дзотов, полк вынужден был отойти на исходный рубеж, понеся при этом значительные потери. Атака полка повторялась в течение трех раз, и каждый раз противник вводил свои войска в контратаку. В данное время решено обойти Шуваево».

- Немцы понимали, что долго им на этих позициях не удержаться, слишком сильным был натиск нашей армии, – продолжила свой рассказ о тех трагических днях Наталья Николаевна. – Тогда они выгнали всех жителей из домов и облили постройки бензином. В один из домов согнали людей и хотели сжечь, но счастливый случай помог избежать трагедии, хотя в соседней деревне фашисты совершили — таки свое подлое злодеяние. Но перед отходом они одну из улиц подожгли, и в огне погибли их же солдаты, заживо сгорели в доме, приспособленном под госпиталь.

Теперь у нас в домашнем архиве есть две бесценные папки, которые собрала для нас Наталья Николаевна и ее коллеги. В них копии боевых донесений, исследовательская работа школьников. Листаю эти страницы и поражаюсь: как в такой обстановке, каждый день подробно и грамотно составлялись боевые донесения и доклады, причем немалая часть на пишущей машинке?! Во время этих боев наша армия понесла огромные потери. Достаточно прочитать боевое донесение командира дивизии полковника Мищенко командующему 4 — й ударной армии генерал – лейтенанту Еременко от 11 января 42 года и становится ясно, какой ценой досталась наша победа: «За три дня боев дивизия имеет потери: убитых 268 человек, раненых 735 человека». В этом же донесении говорится, что температура воздуха минус 29 градусов, скорость ветра 8 метров в секунду». Мы в такой мороз стараемся на улицу не выходить, а люди воевали и днем и ночью. Но русского солдата ничем не сломить, вскоре после этих решающих боев, фашисты начали спешно отступать, уже не пытаясь закрепиться на каких – либо рубежах.

Судя по дате на плите, Семин Яков Иванович погиб 22 января 1942 года. Скорее всего, это дата захоронения, погиб он, вероятно, за неделю до этого. Но это абсолютно не имеет значения, главное, что мы теперь знаем, где он геройски сложил свою голову. В этой же могиле покоится более 400 солдат, и только четыре фотографии, наша пятая. Шумят над могилой стройные березы, это родные и близкие тех, кто покоится здесь, высадили их в свое время. Среди белоснежных красавиц поселилась теперь и легендарная Сталинградская сирень, которую мы привезли из наших мест.

…На пригорке показалась колонна Бессмертного полка. Более двух километров прошествовали по деревне школьники, жители деревни, с портретами родных и близких, павших на фронтах той страшной войны. Был митинг, звучали проникновенные стихи, песни Победы, менялся строгий почетный караул из старшеклассников. Практически все шуваевцы пришли к мемориалу, для них, да как впрочем, и для всех нас это святой день. А здесь, на истерзанной земле, к войне особое отношение и чувства особые. Особенно удивили люди. В нелегких, суровых условиях живут они, но таких добрых, радушных, открытых людей в наши дни трудно встретить. Мы для них были дорогими и желанными гостями. Они сами подходили к нам, говорили теплые, добрые слова, рассказывали о своих близких, погибших под Сталинградом. Символично, что именно здесь, с маленького ручейка начинает свой путь наша великая и могучая красавица Волга.

А потом был концерт в стареньком, с огромными печками, клубе. Вы знаете, тех, кто каждый день кривляется и что – то вопит на телевизионном экране почему — то называют звездами. Здесь не было звезд, тут незримо хозяйничала душа России, обычный концерт в сельском клубе принес столько радостных эмоций, сколько никогда не принесет столичный концертный зал. Потом снова подходили люди, просто, чтобы сказать несколько теплых душевных слов. Казалось, что мы знаем их десятки лет, хотя впервые увиделись несколько часов назад.

В последний раз иду к мемориалу. Здесь тихо и безлюдно, только негромко шумят березы и осины, оберегающие покой павших солдат. Пламенеют алые гвоздики, строгие венки и корзины с цветами укрывают надгробные плиты и как маленькое чудо — совсем рядом поет соловей. Напротив фамилии нашего солдата горит свеча, в баночке мед, поминальная чарка с кусочком алексеевского хлеба. Мы все сделали по нашим казачьим обычаям, как могли, постарались соблюсти поминальный ритуал.

Минута расставания нелегка, но на душе покой, долгожданная встреча состоялась. Пусть через долгие годы, но мы встретились. И уже на обратном пути вспомнились пронзительные стихотворные строки Юлии Друниной, созвучные душевным переживаниям того дня:

Никуда от прошлого не деться,

Вновь война стучится в души к нам.

Обжигает, обжигает сердце

Благодарность с болью пополам.

Николай СТЕПЫГИН.

(станица Алексеевская – деревня Шуваево).

P.S. Выражаем огромную благодарность и признательность сотруднице Новоаннинского краеведческого музея Ольге Солоповой, директору Шуваевской основной общеобразовательной школы Наталье Кожекиной, всему педагогическому коллективу, жителям деревни Шуваево, за помощь и поддержку, радушие и гостеприимство. Отдельная благодарность водителю Андрею Беспалову, за профессионализм, отзывчивость и бескорыстную помощь. Земной поклон вам, добрые люди от всех нас.