На белом-белом полотне раскрылся лист, расцвёл цветок...

К удивлению работает наша героиня без очков, нитку в иголку вставляет без проблем, к тому же и мелкий шрифт, например, в аннотации к лекарственным препаратам, где буковки меньше макового зернышка, подвластны ее зрению. Прямо-таки подарок природы.

Ее светелка, даже когда на неделю закрутит непогода, всегда солнечная. Железная кровать убрана, как было заведено в годы ее молодости, расшитыми подзорниками, покрывалом, подушками, сложенными пирамидкой. А вышивка гладью настолько качественная, что каждый стежок словно спроектирован с помощью электроники, а не выведен рукой мастерицы: ни вправо, ни влево не скосится. На окне занавески в букетах полевых цветов. Вдоль стены – несколько стульев, спинка каждого украшена наволочкой. Надежда Григорьевна вышивала их для приданого дочери Нины. Сейчас Григорьевна нашла этой красоте вот такое необычное, но интересное применение. С той поры прошло много зим и вёсен, а работы не потеряли своего первозданного вида: ткань по-прежнему белоснежная, вышивка яркая, сочная, словно только вчера мастерица сделала последний стежок, накрахмалила и тщательно выгладила утюгом. Сколько упорного труда вложила она в свои работы, чтобы каждый входящий в ее дом восхищался ее талантом.

- Да, не тускнеют краски, хорошего качества был товар, — соглашается она. — Раньше мотки мулине были длиной по 20 метров, сейчас всего-то по восемь, и цвета не такие сочные. Приедет, бывало, автолавка в хутор, бабы за нарядами в очередь, а я мулине выбираю: нужно собрать полную палитру одного цвета, чтобы переходы на вышивках получились очень нежные. Сплету нитки в косу, сначала полюбуюсь, а потом — за дело.

Недавно Надежда Григорьевна увлеклась вышивкой икон. Их уже больше десяти: одни из бисера, другие вышиты крестом, причем счетным. Как нашей героине удается не сбиться и строго следовать схеме, диву даюсь и жалуюсь, что у меня были два отрицательных опыта – охоту враз отбило.

- Вот как-то получается у меня без ошибок, — улыбается моя собеседница. — О чем думаю за работой? О работе. Для вышивок гладью цветы рисую сама. Когда работаю крестом, и вовсе сосредотачиваюсь, чтобы не накуролесить. Наверное, думали, что вспоминаю прошлое? Трудным оно выдалось: вспоминать – только горевать.

- Родилась при царе Митрохе, — шутит Надежда Григорьевна и уже продолжает серьезно: — Мама умерла рано, я ее и не помню. Отец привел в дом мачеху: надо было кому-то за детьми ухаживать, хозяйство вести. А когда и он вскоре скончался, мне и вовсе стало сиротливо: не любила мачеха меня, часто обижала. А вот ее последующий муж жалел, обязательно припрячет что-нибудь вкусненькое и, потаясь, в карман сунет, по головке погладит. Закончила только три класса и пошла в няньки к мачеховой сестре. За время проживания у неё столько вышила, что украсила дом: от коридора до красного угла, даже на иконках шторки с мережками и нежной вышивкой. Правда, тетка говорила всем, что это так ее дочка научилась ловко иголкой орудовать. Обидно и по сей день. Когда она умерла, вся эта красота куда-то исчезла: может, забрал кто, а может, и выбросили за ненадобностью.

У нашей героини две внучки. Виктория учится на 4 курсе пединститута на хореографа и одновременно подрабатывает тренером по черлидингу (шоу, сочетающее в себе танцы, гимнастику, акробатику). К свадьбе внучки вышила бабушка рушник, на котором подают свадебный каравай, — символ благополучия и достатка, и еще один (союзный), которым по давней традиции связывают молодоженам руки, чтобы шли по жизни вместе. Недавно Виктория преподнесла бабушке самый дорогой подарок – родила правнучку Веронику. Ох уж и постаралась для малышки Надежда Григорьевна: связала костюмчики, свитерки, шапочки, носочки.

А весной отдадут замуж старшую Ольгу (окончила торгово-экономический университет, бухгалтером работает). И для нее уже готов каравайный рушник, скоро бабушка примется за союзный — вышьет разноцветные сказочные звезды крестом, умело сочетая цвета. У каждой из внучек есть иконы от бабушки, вышитые бисером, освященные в церкви. Это уже семейные реликвии.

- Муж умер еще молодым. Жили всегда в трудах, — продолжает мастерица свой рассказ. — Особенно нелегко было в перестроечные годы. Вязали платки, собственное поголовье коз водили, другую скотину. С дочкой по платку вручную вывязывали за неделю, и зять, бывало, помогал: середину на машинке быстро «стряпал», а кайму нам привязать не составляло труда.

Дочь Нина Васильевна Гапеева (после окончания Астраханского технологического техникума вынуждена была вернуться домой: кто лучше дочери может ухаживать за матерью – болела она тогда) добавляет:

- Мама сама научилась работать с пухом, из-под ее рук пряжа выходила настолько ровной, что наши платки покупали с большой охотой — тем и выживали.

Надежда Григорьевна проработала дояркой 42 года, имеет звание «Ветеран труда». А вот пять лет на табачных плантациях не вошли в ее стаж.

- Кто там меня, несовершеннолетнюю, учитывал. Хорошо, что платили.

Нина Васильевна пригласила почаевничать. Работает она заведующей почтовым отделением — в том, что в каждый двор казачьего хутора приходит наш «Авангард», есть ее большая заслуга. Спасибо.

Чай пили травяной. Раньше Надежда Григорьевна сама целебные растения собирала, знает, где душицы больше всего, а где зверобоя, шалфея. Аромат наполнил все комнаты и светелку нашей героини. Чай подали в чашках солнечного цвета, в тон им пареный кабан. И словно попала я в детство: в нашем доме тоже было много маминых вышивок, а тыква у бабушки считалась на первом месте, и за травами с папой в лес ходили. Спасибо за прекрасные воспоминания.

- Здоровья Вам, уважаемая Надежда Григорьевна.

- Спасибо, надо стараться. Да, у Олюшки свадьба, а там нужно еще правнука или правнучку дождаться.

Смеясь, добавили, мол, в школу их отправить, свадьбы справить.

- Это уж как получится. Хорошо бы, я бы столько еще вышила, связала, — улыбается и бодро провожает меня до порога героиня сегодняшней «Аннушки».