«НЕ ТЕРЯЙТЕ ДЕНЁЧКИ ЗЛАТЫЕ…»

Какой-то умник сказал, что жизнь – это черновик выдумки… Пустые слова. Сказать подобное мог только человек, не осознавший, что набело переписать даже одного минувшего дня никому не удалось. Такие, как Юлия Ильинична, живут открыто, честно и чисто, хоть и трудно, не стремясь быть красивее, умнее, чем есть, — в неправде нет нужды. Ведь внешний блеск ничто по сравнению с внутренней красотой. Всё, что снаружи — до первого дождя. А то, что внутри — светит всегда.

Какая судьба за плечами этой женщины? Что дает ей силы после всех испытаний?

Хутор Ребриковский… Вы помните такой? Вряд ли. Его нынче нет на карте. А ведь когда-то это был большой населенный пункт за Бочарами, где сытно и привольно жили казаки. Во времена, о которых пойдет речь, Ребриковский входил в Калининский район, в колхоз «Голос коммунара» (кстати, раньше так называлась и наша районная газета). Там-то жила и трудилась большая семья Адровых, в которой подрастали 14 (!) детей – 10 сестёр и 4 брата. В 1929 году на свет появилась «завершающая» дочь Юля.

А через семь лет умер отец, единственный кормилец огромной семьи. Мать занималась домашним хозяйством и воспитанием детей, которые долго не ходили в школу – не в чем было. Председатель Совета, чуткая женщина, однажды пришла в их дом, посмотрела на бедноту и заказала для оборванных ребятишек одежку и обувь. Юля смогла учиться, но лишь до 4 класса — началась война.

И дети сразу стали взрослыми. В подпаски к брату пошла Юля. Две сестры уехали на рытье окопов под Сталинград. Один брат погиб, защищая легендарный город Ленинград. Эти годы, как зарубка на сердце, не забываются. Девчонка в 12 лет стала возить на быках зерно, работала на току.

Питались с огорода. В русскую печь ставили большой чугунок, в котором послойно раскладывали свеклу, тыкву и парили до мягкости. Лузгу толкли, мама ошпаривала ее кипятком, что-то добавляла и пекла «хлеб».

Тогда крестьяне сочинили невеселые строки:

«Ленин, мы лузгу мелем,

Сталин, как …. (в туалет ходить) станем?».

Продналоги – строгая повинность для каждого крестьянского двора, причем, на семью разрешали иметь одну корову, с трудом набирали продукты для сдачи государству. Чем Адровым ораву кормить? Им сделали послабление, освободив от налога.

В самые горькие времена семью выручала песня. Все пели так, что хуторяне до полуночи заслушивались, радуясь стройным и сильным голосам. В годы войны сочиняли особые частушки, трудовые:

«Косилка, молотилка,

сортировка, веялка,

А за трактором

идет рядовая сеялка…»

Молоденькой колхознице довелось на железных сиденьях прицепов трудиться, днем и ночью боялась задремать и свалиться под острые зубцы борон.

Весной закончилась война, а в конце августа Юлю отослали в Сталинград на восстановление города из руин. Через год вернулась на родину, обосновалась у замужней сестры, понимая, что стесняет родных. Как-то услышала по радио о наборе работников на текстильное производство во Владимирскую область. Уехала учиться в ФЗО в голодном сорок седьмом году, при выпуске им выдали подъемные деньги, на которые Юля купила билет и приехала в Новоаннинский. Вновь жила с сестрой – пять лет. Работала на элеваторе строителем: копала с бригадой яму для подземных вагонных весов. Потом трудилась в столовой на крупзаводе, затем грузчиком.

И почти до самой пенсии – много лет – была членом коллектива мясокомбината. Что вынесла на женских плечах – не передашь словами. «У немцев в плену, наверное, легче было», — Юлия Ильинична сравнивает свои трудовые будни с рабской долей угнанных к бюргерам сверстников. Таскала на горбу тяжеленные говяжьи шкуры, прокладывая путь по чавкающей земле — на территории предприятия стояла грязь в колено. Чернорабочие – этим словом сказано много.

Годочки девушки мелькали, безликие и безрадостные. Правда, зарабатывала Юля хорошо, бережно собирала деньги на будущее. Однажды с подругами пошли в столовую, решили себя порадовать чем-то вкусным. Увидели самое дешевое блюдо – пюре, заказали по две порции с хлебом. А когда им заставили весь столик тарелками, девчата разочарованно произнесли:

- Да это же толченая картошка, а мы пюре заказывали…

Мечтала Юля, как будет родных детишек обихаживать, как станет покупать им красивые игрушки, повторяя, словно заклинание:

«Все трудности

претерплю»

Хотела поскорее замуж выйти, чтоб своей семьей жить – не складывалось, хоть и красивой была, статной. Однажды, отмечая ноябрьские праздники у подруги, встретила парня, проводила в армию. Владислав служил в ВДВ четыре года, а когда вернулся, за Юлей уже ухаживал другой молодой человек. Неожиданно вернулась прежняя симпатия к Владиславу. Но того вдруг на год командировали в Алтайский край. А как только появился дома, к Юле пришла его сестра и сказала:

«Пойдем, я за тобой»

Обживалась в новой семье тяжело. Мамы уже не было на белом свете, у братьев и сестер своя жизнь. Вот и решилась Юля сродниться с Закачуриными. Старательно ухаживала за домом, управлялась с едой, готовя обеды на керосинке. Она умела прясть и вязать, не считалась с усталостью. Белила, красила, штопала, разбивала грядки, вручную на доске стирала вороха грязного белья.

Придет, бывало, Владислав с охоты под «градусом», уснет, а Юля ружье ему до блеска чистит. Его сестра наставляет: глупая, зачем так балуешь? Дети появятся, не до того будет, а он привыкнет, требовать станет, чтоб было, как раньше. Но та упорно терла металл, чтоб блестел, как новый.

Хотя жила на «птичьих» правах – брак не регистрировали до тех пор, пока не появилась на свет дочка Наташа. Певуньей уродилась: в магазин с талонами придут за продуктами, двухлетнюю малышку продавцы на прилавок ставят, та песни поет, а матери товар без очереди отпускают.

- Работала и на комбинате, и дома, как лошадь, — с горечью вспоминает Юлия Ильинична. – Доброго или нежного слова от мужа не слыхала. Я не женой ему была, а, в каком-то смысле мужиком, за которым он жил — не тужил.

Она поняла, что на свете есть только два плеча, на которые может положиться — собственные. Став матерью, женщина навсегда лишила себя права быть слабой. Юлия упорно везла свой «воз», никого не кляня и не мысля разрушить семью.

Однажды муж согласился на предложение жены:

«Давай снимем жильё»

Год перебивались в чужом углу, потом построили свой флигель. Свекровь в новый дом им дала железную кровать (до сих пор в сарае стоит) да круглый стол (поныне в летней кухне служит для обедов).

Супругом Владислав был, мягко говоря, неважнецким, не тем будь помянут. Кривить душой Юлия Ильинична не стала: гулял, любил горькую. Признался ей, уже матери двух дочек, что не любил никогда, хотя уважал. А сердце навсегда отдал однокласснице, с которой по молодости не сложились отношения. Однако встречался он с ней до глубокой старости.

Человек похож на кирпич: обжигаясь, становится крепче. Все переносила Юлия, помня свою молитву перед Богом о том, чтобы даровал семью. А когда обреченно шла к врачам за избавлением от очередной беременности, сознавала: другого пути нет и у Господа ей эти многочисленные грехи не отмолить.

Ни разу за прожитые 62 года муж не подарил ей подарка, не сказал комплимента. И когда лежал на смертном одре, Юлия Ильинична не услышала от него ни одного нежного слова. Спрашивала себя:

«Что такое любовь?»

И отвечала:

- Не довелось познать ее. Стоит ли горевать об этом?

И все же, когда глядела на умирающего супруга, так жалела его, что сердце замирало. Кто знает, почему? Подошла как-то к Владиславу, сказала:

- Прости, может, что я не так сделала. Но знай, чиста перед тобой, согревала тебя заботой, деток вырастила достойных.

В ответ – молчание.

Господь кого не любит, того не испытывает. Чем держалась эта женщина? Любовью к ближнему. Это единственная дверь, ведущая в будущее.

Всем отчаявшимся молодым женщинам, решившимся на уход от мужа, Юлия Ильинична всегда советовала не делать этого шага. Убеждение не меняла: всякая семья женским терпением крепка.

Нынче часто цветы дарят – напрасная трата денег, считает Юлия Ильинична. Бутоны завянут, не они главное. Надо, чтоб душа любящая рядом была. Потом добавляет:

«И мне Господь

счастье даровал»

Выросли дети, в один месяц справили им свадьбы. Помогали молодым на первых порах, как водится. Как мать, она радовалась за дочек, которые получили высшее образование, удачно вышли замуж, подарили 4 внуков, 6 правнуков, в «проекте» еще один. И в труде Юлии Ильиничне был почет и уважение. В местком избирали, с людьми умела общаться. Многие стены в цехах комбината ее руками сложены. Когда воду подводили к производственным объектам, плотный грунт заступами долбили. А недавно довелось мимо полуразрушенных цехов проезжать, увидела, до чего довели любимое предприятие, — завыла в голос от жуткой картины.

Потом долго вспоминала трудовые моменты. Как работала кормачом – куриные зобы набивала дрожжевым комбикормом, за 24 дня птица становилась продовольственной, тяжелой. Как вручную кирпичи и цемент таскала. Как бралась за любые дела, пока не согнула болезнь.

Всегда рассчитывала только на себя. Лишь раз, уже в преклонных годах, обратилась к власти с просьбой отремонтировать крышу. Пришли два представителя, для которых Ильинична достала из «загашника» хороший коньячок, икру дефицитную, рыбку деликатесную – угостила по чести. Ну, и на том все закончилось. Больше никто не вспомнил о ней, хотя обещания давали искренне.

В отчаянии восклицала:

«Неужели нету

мне радостного дня?»

И тут же читала покаянную молитву, чтоб простил Господь ей не только поступки, но и мысли недостойные. Разве это не божья милость: 90 лет жизни? Разве не радость – дети и внуки, добрые люди, которые поныне рядом? А сорок трудовых лет, таких тяжёлых, но позволивших семье жить в достатке, разве не счастье?

И огромный свет для души – песня. На юбилейном торжестве в кафе, Юлия Ильинична пела свою любимую, которую и для нас исполнила с блеском в глазах и румянцем на щеках:

«Не теряйте вы денечки златые,

Их немного в жизни у нас…»

Судьба этой женщины поражает силой духа, огромным терпением. Способны ли современники к такой стойкости?

Есть такая притча.

Один человек сел с охапкой хвороста у печки и, замерзая, то и дело упрямо кричал в холодный очаг: «Я положу в тебя дрова тогда, когда ты меня согреешь!».

Вывод: надо сначала отдать, чтобы тебе вернулось. Спасибо за урок, уважаемая Юлия Ильинична.