Далёкое-далёкое детство. КНИЖНОЕ

Лёд, ещё недавно такой монолитный, добротно укрывающий всё пространство реки, заметно скукожился, словно шагреневая кожа, уступив свою власть настойчиво прибывающей талой воде. Её тёмные полоски выступили под крутыми глинистыми берегами, парадно окаймляя кружевную бело–синюю ленту, перфорированную многочисленными лунками, оставшимися от зимней рыбалки.

День выдался отличный. Позади уроки в школе, обед на скорую руку; впереди – одно маленькое увлекательное путешествие и целая неделя каникул. В руке у меня довольно тяжёлая пестро-ситцевая сумочка, специально сшитая мамой, в кармане куртки лежат два тетрадных листка – там записано всё самое важное на сегодня.

Я спешу: предстоит длинный путь. Сначала нужно пройти натоптанной в снегу тропинкой по высокому берегу – вдоль извивающейся змеёй реки. Потом свернуть в узкие, заполненные талыми прозрачными лужами переулки, затем полпути – по широкой хуторской улице, изрезанной глубокими колеями от гусеничных тракторов. Здесь, вдоль покосившихся почерневших плетней и графитово-серых штакетниковых заборов, снега уже практически нет, он уступил свою власть шоколадно-глянцевому чернозёму, быстро прогревшемуся под южным весенним солнцем. Непролазная грязь смачно чавкает под ногами, густым сдобным тестом наматывается на мои красные резиновые сапожки, утяжеляет и без того трудную дорогу. Сумка оттягивает руку, через несколько десятков шагов перекладываю ее из ладони в ладонь. Идти трудно, но в моей душе сияет радость от предстоящей встречи. Задорно шуршит новая зелёная болоньевая куртка, тёплый ветерок поигрывает шёлковой бахромой сбившегося на затылок жёлтого шерстяного платка. Ароматы оттаявшей земли, подгнившей травы, вымокших плетней и веток терновника обволакивают всё пространство вокруг. Синички в заросших густым вишенником палисадниках цвилинькают свои радостные весенние песни, отважные воробьи чистят серо-коричневые пёрышки в кустиках серебристо-голубой полыни. Кошки вальяжно устроились на завалинках хуторских хат. Во дворах слышна разноголосица из звуков людей, домашней скотины, разнообразной птицы и визгливого лая мелких коротконогих собак. Центральная, самая глубоколужная часть улицы захвачена царственно-важными серыми гусями и суетливо-скандальными разно–пёстрыми утками, наконец-то дождавшимися возможности вдоволь наплаваться. Ещё один поворот – я у конечной цели своего путешествия. В ближайшей луже тщательно вымыты сапожки, о металлический скребок вычищены остатки прилипшей к подошвам грязи. Глубоко вздохнув, тяну на себя тяжёлую дверь. В крашеных коричневой краской полах матово отсвечивают окна просторного коридора, в конце которого зеленеет другая дверь, скрывающая за собой необыкновенную, завораживающую страну. Оставляю сапоги у двери и в серых, связанных мамой из овечьей шерсти носках мягко переступаю порог.

После свежих весенних уличных запахов я мгновенно оказываюсь в другом мире. Просторная комната заполнена совершенно иным букетом ароматов: теплый воздух напоён нотками древесного дыма от большой горячей печки, к нему добавляется смесь запахов из столярного клея, коленкоровых переплётов, типографской краски, тиснёного картона обложек, пожелтевшей бумаги старых фолиантов и лоснящихся глянцем страниц свежих изданий. Чудится в этом шлейфе ещё и пыль бесконечных дорог, ветер странствий, фимиамы востока и соль океанских просторов, сладость нектара экзотических растений африканских джунглей, полынность степей, песчаный жар пустынь, пронизывающий холод заоблачных высей, драматизм подвигов, дыхание страсти, дух авантюризма... Библиотека, это место тишины и покоя, наполнена ни с чем несравнимой аурой Книги.

Метрономом щёлкает маятник домика-часов, мишки в сосновом лесу на его циферблате всё карабкаются и карабкаются на ствол упавшего дерева, тяжелые металлические шишки-гири на тонкой цепочке медленно движутся навстречу друг другу. На плите совсем по-домашнему уютно мурлычет закипающий эмалированный чайник.

Всё пространство большого помещения занято высокими стеллажами, лабиринтом возвышающимися со всех сторон. Деревянные полки плотно заставлены книгами, тысячи томов ждут своего благодарного читателя.

Сидящая за письменным столом миниатюрная средних лет женщина листает журнал. Это наш библиотекарь, Татьяна Романовна. Она поднимает на меня ласковый взгляд, сразу узнаёт, улыбается.

– Как я рада, что ты пришла. Что, всё прочитали? Ну, давай смотреть, что ещё вам подобрать.

Сухо щелкают картонные листочки формуляров – и вот уже найдены нужные, теперь начинается поиск новых книг из нашего с папой списка.

На столе в жёлтом солнышке света от лампы под зелёным стеклянным, чуть треснувшим абажуром, растёт стопка выбранных томов: тут любимые папины Эмиль Золя и Оноре Бальзак, рассказы Антона Чехова; для меня же – по школьной программе «Кладовая солнца» Михаила Пришвина, сборники рассказов Константина Паустовского и Виталия Бианки, «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара, да по совету отца тоненькая книжка Александра Неверова «Ташкент – город хлебный». Для вечернего семейного чтения выбраны «Человек-амфибия» фантаста Александра Беляева и «Великие кругосветные путешествия».

– У нас новые издания поступили, почитай ещё и это.–Татьяна Романовна протягивает мне томик в глянцевой обложке.–Джеральд Даррелл, он чудесно пишет. Я сегодня с таким удовольствием прочитала его рассказы. Может, чайку попьём? Вместе веселее будет.

На невысоком журнальном столике уже стоят два стакана с душистым, на лесных травах, чаем и прозрачные стеклянные розетки с рубиновым вишнёвым вареньем. Золотистый луч солнца насквозь пронизывает густой тянучий сироп, малиновым веером расцвечивает льняную салфетку под вазочками. Аромат душицы, чабреца, зверобоя тёплыми нотками дополняет атмосферу библиотеки. Мы неспешно пьем чай и разговариваем о школе, о друзьях, о прочитанных книгах, о планах на предстоящие каникулы и всю последующую жизнь.

А затем начинается волшебство… В закуточке за стеллажами плотной шторкой занавешиваем окно, на белёной стене рядом с печкой загорается разноцветный прямоугольник. Медленно металлическим колёсиком диапроектора подкручиваю целлулоидную киноплёнку, и на стене отправляются в своё забавное путешествие семь потешных Симеонов, потом добрая ласточка уносит на своих стремительных крыльях в страну эльфов Дюймовочку, а Снежная Королева замораживает кусты роз Герды и Кая…

Время летит незаметно; раздаётся щелчок, распахивается коричневая дверка на фронтоне часов и весёлое «ку-ку» четырежды разносится в тишине библиотеки. Нужно бежать домой, пока не стемнело.