Та самая лавочка у калитки

Ну, здравствуй, гость! Что смотришь? Да, это я, та самая лавочка у калитки в твой бывший двор. Узнаёшь? Да, теперь это сложновато. Уже оторвалась клеёнка от штакетника, висит треугольником с оборванными краями, облезла краска, покрылось трещинами-морщинами моё сидение, да и один из пеньков подгнил и наклонился.

А помнишь, как когда-то давно твой отец прикопал два столбика, отстрогал доску и прибил её. Это потом он приколотил клеенку на спинку, а тогда ты сразу забрался на новую лавочку. Ты уселся, а ноги ещё не доставали до земли. Ты болтал ими, стараясь сбросить сандалии так, чтобы летели они подальше. Потом быстро прыжками собирал, одевал и снова разбрасывал. Рядом в палисаднике курица-проныра гребла лапами землю, сзади тихонько подошел кот, по штакетнику забрался на столб и оттуда поглядывал на твои шалости.

Но ты-то занимался делом. Надо было увидеть, как в небольшом облаке пыли на краю хутора появлялось стадо, и предупредить маму. Ты звал её, она открывала ворота и выходила на улицу: «Зорька, Зорька, Зорька». Корова отделялась от стада и входила в двор, направляясь к кормушке или приготовленному ей ведру с водой. Следом шли овцы, тут было сложнее, ибо их надо было успеть загнать во двор, пока они не пробежали дальше.

Ты подрастал, и обязанность загонять овец уже была твоей. А перед лавкой валялись велосипеды, и вы с друзьями что-то обсуждали. Потом дружно хватали свою технику, и начинались гонки по улице вдоль хутора. И снова отдых на лавочке, разговоры, а иногда шлепали карты по сидению.

Чего улыбаешься? Может вспомнил, как со своими дружками обсуждали, поглядывая искоса на соседский сад: может сливы там попробовать, или у деда в переулке напротив яблоню обнести. Пожалуй, сливы, а то там фонарь на столбе близко. Уже в темноте, тихонечко перепрыгивали через забор, прокрадывались в сад, торопливо набивая карманы. И сидя здесь, поедали едва поспевшие сливы, разбрасывая косточки подальше – чтобы не запалиться.

Потом у кого-то из вас появился радиоприемник, и вертели вы его в руках, пытаясь поймать хорошую волну. Иногда это удавалось, и то ли с «Маяка», то ли с другой программы из транзистора звучал «Черный кот», под который вы пытались тогда твистовать, стараясь поймать ритм. Ещё реже попадалось зарубежное, и слышалось загадочное «Тумба ла нэже». Это потом появится русское «Падает снег. Ты не придешь сегодня вечером», а тогда непонятные слова французского шансонье и очаровательная музыка погружали тебя в неведомый мир, далёкий и неизвестный.

А ещё посматривал ты на другую лавочку, на которой собирались девчонки. Была среди них одна, которая казалась тебе принцессой. И в школу выходил так, чтобы идти сзади и видеть её. А вот смелости подойти и поговорить так и не хватило. Потом ты уехал, и пути ваши разошлись навсегда. Где ты теперь, девчушка с волосами цвета спелой пшеницы?

А помнишь свой первый стакан вермута. Чего отворачиваешься? Вы тогда собирались в клуб, кто из вас принес бутылку, не знаю. Ох и выворачивало тебя потом вот здесь рядышком. Возможно тот урок пошел впрок, или ещё что, но мозги ты не пропил. Хотя и трезвенником не стал. А вот те друзья твои… Мимо одного ты сегодня ехал. Помнишь памятник с венком на обочине. Второй после школы подался в дальние края, давно о нем ничего не слышно, вроде военным стал. Третий тоже уехал, недавно – но насовсем, откуда не возвращаются. Говорят, не хватило стопочки чтобы утром опохмелиться, вот и остановилось сердце. А ведь мог жить ещё.

И однажды здесь ставили примочки на свежий синяк твоему приятелю после неудачной поездки в соседний хутор. Тебе повезло тогда больше, хотя можно ли считать везением разорванную рубашку. Красивая была рубаха, с цветастыми разводами, по тогдашней моде.

А ещё сидели как-то вы втроем: ты, твой приятель и девушка между вами. Дружок травил анекдоты, байки и все смеялись. А ты сидел и злился: чего он тут сидит, неужели не видит, что она мне нравится, не понимает, как хочется побыть с ней. Потом вы проводили её домой, и оказалось, что у него такие же претензии к тебе. Каникулы кончились, вы разъехались, а позже она вышла за него замуж.

Да, вот тут, слева, за забором росли цветы, посаженные твоей мамой. Среди всех хлопот по хозяйству, она всегда находила время ухаживать за ними. И к дому вы всегда проходили по цветочному коридору.

А помнишь, тебя как-то долго не было. Потом ты пришёл, поставил маленький чемоданчик, повесил большую фуражку на забор, присел, и я ощутила запах казённой казарменной жизни. А дальше стук в окошко, и: «Мама, папа! Я отслужил, я дома».

Помню, как ты приехал в строгом костюме и с невестой в свадебном платье. Гудела гулянка во дворе. Вышел гармонист, сел ко мне и заиграл. Полились песни про удалого Хаз-Булата, коварного капитана, заманившего невинную девушку в каюту. Звенела над хутором лиричная о вышитом рушнике и веселая озорная «Ты ж мэнэ пидманула». Ах, как дишканила соседка! Как же они тогда пели! Теперь такое услышишь редко. А тот перепляс, когда твои и её родные под весёлые частушки выбивали дробь каблуками. Ох уж эти частушки! Вот чьи родичи выиграли тот спор – не помню.

А позже вы приехали с первенцем. Ты брал его под мышки, и он, косолапя, пробовал по мне делать первые шаги. Потом вы приезжали уже с двумя. И они, как ты раньше, сидели и болтали ногами. А коты уже заранее забирались повыше на забор, ибо их вольная жизнь кончалась в день вашего приезда.

Вы уезжали, а твой отец каждый день проверял почтовый ящик, ожидая ваших писем. И сколько было радости от них, простых весточек. Постепенно, с годами, стала тяжелее его походка, садился он, поставив костыль перед собой, и отдыхал, опершись на него. А потом и перестал выходить. Ты примчался рано утром, а через несколько часов его пронесли мимо меня в сторону кладбища.

Притих дом и двор, и теперь только мама встречала почтальона, ожидая весточек от вас. Потом и она стала выходить, морщась от боли. И холодным январём в доме поселился траур.

После этого зазвучали во дворе другие голоса, чужие для тебя.

Что-то ты помрачнел? Да, верно, это там в углу палисадника рос тополь, посаженный твоим младшим братом. Вырос брат, вымахал тополь, но сломал его однажды сильный ветер. Распилили тот тополь на дрова и сгорели они в печи. А сейчас… Всё правильно, набери там землицы и свези на могилу брата, как привет от родной усадьбы.

Как живу сейчас? Вот в прошлом году сломали соседку справа. Хозяин поставил новый забор — красивый, но глухой, и сгорела она вместе с остатками старого. А к соседке слева даже тропинки не осталось, не живет никто в том доме. А трава в саду уже выросла выше забора. Вот и мой закончит перестройку дома и наверняка решит сменить забор, а там и моя судьба будет решена.

Постой, лучше присядь, давай поговорим. Мы многое ещё можем вспомнить.

Давно с тобой не виделись. Хотя ты однажды даже заходил в двор, постоял молча, сделал пару фотографий, провел рукой по глазам и ушел.

Скажи, почему ты приходишь сюда? Что тебе нужно здесь? Ведь знаешь, что жить прошлым нельзя. По крайней мере — такова мудрость народная. Мало у тебя сейчас проблем? Хватает? Или о будущем некогда подумать? Почему тебя так тянет в прошлое?

Объясни, зачем это тебе нужно? Ведь ничего из прошлого уже не вернется, ни люди, ни времена! Изменилось всё за прошедшие годы, даже поля выглядят по-другому, не говоря уже о хуторе. Не услышишь ты теперь здесь знакомых голосов, не увидишь родных лиц! Так зачем травить себе душу и сердце?

Как ты там говоришь – что в горсти не унесешь, храни в сердце своём. Да, верно, та жизнь будет стоять у нас за спиной и поднимать из памяти что-то теплое и щемящее душу. Но никогда она не вернется!

Трудно это объяснить словами? Наверное, так! Нет таких слов, чтобы высказать боль и радость от воспоминаний, от мелких, и в то же время таких значимых для тебя кусочков прошлого.

Уходишь? Ну что же, оставим разговор неоконченным. До встречи!

Декабрь 2017 г.